Взяла по наводке френдов в библиотеке переведенную книжку про Незнайку, историю про то, как он хотел стать художником. Оказалась советской книгой, выпущенной издательством Радуга, с рисунками Калаушина. Вполне так хорошо почитанная бумажная книга.
Перевод хороший, ну там и язык очень простой. Незнайку зовут Dunno, Торопыжку Swiftly, Гуньку - Gunky, доктора Пилюлькина - doctor Pillman, Мы развлекались тем, что я читала имя, а муж угадывал кто это в русском варианте.
Но самое интересное было в том, как меня поразил сам рассказ. Написано это было в 1953-м году. Носов, очевидно и без вариантов, хороший человек. Но понимаешь, как далеко мы ушли и в оттношении к детям и к художникам. Потому что, если вдуматься, история ужасная и трагическая:), хотя в советской действительности всем казалось, что смешная, и досталось Незнайке поделом.
Вот тут можно перечитать главу третью, если вы забыли.
Незнайка получает краски и отрывается от души - рисует портрет такими цветами, как ему кажется красиво, рисует портреты, как ему кажется, передающие суть людей, с долей сюрреализма и карикатурности. И зрителям даже всем нравится - до тех пор, пока они не видят свой портрет. Сразу несмешно и некрасиво и угрожают дать касторки. Последний портрет он отдает изображенному, чтобы тот порвал и восстановил дружбу.
А я никогда больше не буду рисовать, -- ответил Незнайка. --
Рисуешь, рисуешь, а никто даже спасибо не скажет, все только ругаются.
И вот кто-то - ребенок в семье или взрослый, решающий попробовать - получает такую реакцию, что решает больше не рисовать. Правда же, в наше время звучит грустно?
Заодно я прочла и "Повесть о моем друге Игоре" - книгу-дневник про внука Носова. Она похожа на "от двух до пяти" тем, что там много словечек и наблюдений за ребенком. Удивительно, как внимательно дед следил за маленьким внуком, как обдумывал его слова и душевные движения. Правда, меня книга поразила своей внимательной нежностью к ребенку.
Ну и вот вам еще два интервью внука Игоря о своем деде:
"... книги, как у Знайки, были везде..."
" В основном маленькие игрушки — большие он не любил."
Перевод хороший, ну там и язык очень простой. Незнайку зовут Dunno, Торопыжку Swiftly, Гуньку - Gunky, доктора Пилюлькина - doctor Pillman, Мы развлекались тем, что я читала имя, а муж угадывал кто это в русском варианте.
Но самое интересное было в том, как меня поразил сам рассказ. Написано это было в 1953-м году. Носов, очевидно и без вариантов, хороший человек. Но понимаешь, как далеко мы ушли и в оттношении к детям и к художникам. Потому что, если вдуматься, история ужасная и трагическая:), хотя в советской действительности всем казалось, что смешная, и досталось Незнайке поделом.
Вот тут можно перечитать главу третью, если вы забыли.
Незнайка получает краски и отрывается от души - рисует портрет такими цветами, как ему кажется красиво, рисует портреты, как ему кажется, передающие суть людей, с долей сюрреализма и карикатурности. И зрителям даже всем нравится - до тех пор, пока они не видят свой портрет. Сразу несмешно и некрасиво и угрожают дать касторки. Последний портрет он отдает изображенному, чтобы тот порвал и восстановил дружбу.
А я никогда больше не буду рисовать, -- ответил Незнайка. --
Рисуешь, рисуешь, а никто даже спасибо не скажет, все только ругаются.
И вот кто-то - ребенок в семье или взрослый, решающий попробовать - получает такую реакцию, что решает больше не рисовать. Правда же, в наше время звучит грустно?
Заодно я прочла и "Повесть о моем друге Игоре" - книгу-дневник про внука Носова. Она похожа на "от двух до пяти" тем, что там много словечек и наблюдений за ребенком. Удивительно, как внимательно дед следил за маленьким внуком, как обдумывал его слова и душевные движения. Правда, меня книга поразила своей внимательной нежностью к ребенку.
Ну и вот вам еще два интервью внука Игоря о своем деде:
"... книги, как у Знайки, были везде..."
" В основном маленькие игрушки — большие он не любил."